Поиск хорошего вопроса - капитализм или индивидуализм?!?

В разных культурах, встречается мудрость, что более важно уметь хорошо спрашивать, чем хорошо отвечать. В еврейской культуре это действует даже как императив, когда раввин ударяет спрашивающего, требующего от него ответа на свой вопрос, чтобы тот помнил, что никогда нельзя заменять хороший вопрос самым хорошим ответом. О том, как важно уметь хорошо спрашивать о действительно основных отправных точках наших действий, свидетельствуют воспоминания Роберта Макнамары, в которых появляется его знаменитая фраза: «...мы ошибались, мы очень сильно ошибались». Макнамара лишь на рубеже 80-х и 90-х во время бесед с вьетнамскими ветеранами годов понял, что США воевали во Вьетнаме не против коммунизма, как они себе это представляли и декларировали, а против национально-освободительного движения, которое несло символы коммунизма лишь для того, чтобы приобрести союзников. Это поучительно и в то же время вдохновляющее.

Неплохо постоянно задавать себе вопрос о том, направляем ли мы свои усилия в нужном направлении и боремся ли мы на правильном фронте. Сегодняшнее время полно поисков новой парадигмы и нужно признать, что пока поисков не совсем успешных. Основной и преобладающий вопрос, который мы задаем себе при этих усилиях, - это вопрос о том, что будет после капитализма. Чем больше и дольше я сам об этом думаю, чем больше наблюдаю за дискуссиями на тему новой социально-экономической формации, я все больше убеждаюсь в том, что это не совсем точно поставленный вопрос. По-моему, капитализм – это только термин, который упорно внедряется как название чего-то, что, может быть, даже не существует. Это результат нашего стремления постоянно что-то называть, а затем классифицировать. Некоторые хитрецы из этого классифицирования и называния создали даже науку, а другие заставляют повторять это детей в школе. Первобытнообщинное общество, рабство, феодализм, капитализм, социализм, коммунизм. Кто бы мог этого не помнить так же как доисторическое время, антику, средневековье и новое время или как романский, готический периоды, ренессанс, барокко, рококо, современное общество и постмодерну, и т.д. и т.д.

Возможно, что основная проблема состоит не в том, что приходит на смену чему, а в том, в чем мы живем сейчас.  Гегель однажды очень метко заметил, что когда, что-то наступило, мы узнаем только после его окончания. Поскольку у нас есть уже несколько толкований того, когда наступил капитализм, то согласно этому гегелевскому бон-моту должно быть верно также то, что он уже несколько раз закончился. В истории человеческой цивилизации тесно переплетается экономическое использование капитала, точно так же, как лен, рабский труд и другие «производственные факторы» в разных формах, количестве и качестве. То, что для нас действительно важно, это то, как уравнивается способ распоряжения богатством со способом использования власти, и какую поддержку это находит у общества.

Известно, что экономическая наука работает с каким-то непонятным препаратом человека, которого называет «Homo economicus». Важным шагом вперед было бы, если бы экономика поняла, что необходимо согласиться с тем фактом, что человека нельзя полностью просто расчленить и извлечь из него только те свойства, которые подходят именно для того описания, к которому данная наука стремится, либо как источника силы его мышц или активности мозга.  Поэтому основой экономических рассуждений должен быть весь человек, так как существует предел человек – машина. Экономика гордится тем, что называется общественной наукой, но в действительности она не признает даже отдельного человека, не говоря уже об обществе. Современная экономика является напротив глубоко бесчеловечной в том, как она систематически деградирует человека на человеческие ресурсы или человеческий капитал. Человек как таковой для современной экономической науки совершенно лишний и нужно признать, что последний раз видел человека в экономике Адам Смит, который был, прежде всего, моральным философом, а его работа «Богатство народов» была лишь чем-то вроде побочного продукта.

Если мы хотим говорить об экономике, а также о социологии как об общественных науках, то совершенно необходимо признать тот факт, что основой общества является не отдельный человек или его якобы научные препараты, а пары людей и их отношения. Это значит, что то, о чем здесь идет речь, это не преодоление капитализма, а преодоление индивидуализма. Индивидуализм – это то, что разлагает современное общество, разрушает доверие между людьми и само человеческое достоинство. Мы находимся на пороге возможного перелома в общественном развитии, где общество перестает быть обществом и становится свободным текучим накоплением индивидуальных лиц. Такую пародию на общество можно, естественно, не только помещать в любую форму или емкость, но также как угодно разделять и объединять. Ее можно даже сжимать и перемещать. Разумеется, что такое представление об обществе без корней, хребта и структуры является привлекательным для элит, которые стремятся его контролировать.

Ответом на давление индивидуализма не мог быть социалистический коллективизм, который после своего распада, принес разрушительный возврат к индивидуализму в виде так желаемого состояния. Коллективизм был с самого начала совершенно ошибочной концепцией, которая, в частности, в условиях западной цивилизации не имела шансов на успех. Коллективизм, также, как и индивидуализм, не позволяет построить какую-либо несущую социальную структуру межличностных отношений, которые могут исходить только из отношений двух людей, из их пар. Иная структура межличностных отношений невозможна ни практически, ни теоретически. Оказывается, что возможной реакцией на разрушительное влияние индивидуализма на общество является скорее дуализм, двойственность или так называемая «биюнгация», от латинского «iungo», что означает объединить пару в значении построить мост, начав запряжкой лошадей в телегу и закончив заключением мирного договора. Система партнерства, взаимного признания и разделение образов, стоимостей и ответственности в парах.Вообще-то безразлично из кого эти двойни или пары состоят, речь идет о качестве их отношения. Степенью этого качества является мера признания, принадлежности и взаимной ответственности за разделяемое отношение. То есть речь идет не только лишь об общении, об обмене взглядами через какого-то посредника или центр. Речь идет о создании и совместном использовании непосредственного, действительного отношения.

Уникальность двойственности постигает также ряд мудростей из самых разных культур. Мы с трудом искали бы набор народных мудростей, не содержащих аналогии к поговоркам, таких, как, например, «вдвоем легче везти» или «два – это совет, а три – это предательство». Позволю себе упомянуть еще об основном тезисе, а именно, что наше окружение может считать только до трех. Один, два, много или единственное число, двойственное число, множественное число или сингулярность, линеарность и не линеарность.  Положения, образуемые тремя бильярдными шарами, уже невозможно определить однозначно и для этого нужно применить вероятность. То есть двойственность является лишь одним из возможных миров, причем влияние остальных нельзя игнорировать, как это в разные времена зачастую происходило и происходит. Эпоха Просвещения, в конечном счете, гораздо больше двойственности навредила, хотя и показала, что именно парное исчисление, измерение и классификация может нам рассказать о нашем окружении. Тем не менее, двойственность остается одной из трех основных положений бытия. Поиск фрактальных форм к этим основным размерам человеческого и социального бытия было бы прекрасной темой для современной науки.

Существенным, однако, является поиск хорошего вопроса. Вопрос о том, что будет после капитализма, возможно, вводит в заблуждение. Современная рыночная экономика и деньги освободили больше людей, чем какая-либо революция в истории. Опять же обмен на основе договора, как типичная прямая дуальная операция, это то, что лежит в основе любой экономической системы, независимо от того, как ее какой-то мудрец назовет. К сожалению, верно, что много всего вредит, поэтому слишком текучие сообщества, состоящие из отдельных лиц, которые хорошо контролируемы, но не составляют общества, необходимо снова структурировать, и таким образом также стабилизировать. Имеется в виду ничто иное, как замена парадигмы овладения при разделении, начале использования своего усилия и современной технологии для поддержки неиерархических, солидарных отношений вместо иерархических и возвращения семье ее ключевого места в обществе. Возможно, что лучшим вопросом, в самом деле, является вопрос, как преодолеть индивидуализм, а не как преодолеть капитализм. Более того, думать, что то, чему якобы уже был объявлен конец, это есть именно капитализм, является, возможно, глубоко ошибочным. Если что-то и заканчивается, то это, скорее всего эпоха неолита с его парадигмой оседлой работы и веры для простачков, а также возможность легко и весело жить с простачками, которые работают и молятся на хитрецов.

Возможно, что чем бороться с ветряными мельницами капитализма и рынка, чем придумывать новые «-измы», рассчитывать их параметры и эффективности их экономической системы, было бы лучше создавать вокруг себя структуры общих двусторонних и солидарных отношений, иметь возле себя хорошую семью, дом или кооператив, друзей, коллег, соседей и заботиться об отношениях с ними. Без того, что как люди, мы будем такие отношения массово создавать и заботиться о них, что будем создавать взаимную близость в природных или инклюзивных организациях, в нашем обществе ничего не изменится, а текучее общество, наконец, исчезнет, вытечет из емкости и куда-то впитается или испарится с непредсказуемыми последствиями. К этому мы теперь движемся, если мы – это только те из нас, которые очарованы тем, какие мы замечательные индивиды, выше которых никого нет, которыми другие должны только восхищаться и служить им.

Естественно, что строительство общественной структуры изнутри, от элементов, хотя и является необходимым, но не достаточным. Тем не менее, для образуемой таким образом структуры намного легче ищется ее внешний вид или форма, которая зачастую прямо определена взаимодействием внутренней общественной структуры и внешней среды [15]. И кроме того, такую форму можно легко назвать и каким-то "измом", если для определенных научных и общественных слоев это необходимо.

Мы – это исключительно только мы сами, которые по собственной воле и для собственного удобства перестают быть людьми и в то же время уничтожают человеческое общество. От нас и только от нас самих, от нашей собственной воли и небольшого усилия зависит, чтобы мы снова стали людьми и при этом образовали человеческое общество. Общество пар и их отношений.

Я действительно не уверен, что вопрос, как быть с индивидуализмом, лучше, чем что делать с капитализмом… Мне только кажется, что на вопрос что делать с капитализмом, у нас чересчур много глупых ответов для того, чтобы мы хорошо спрашивали…