Теоретически-философские аспекты коррупции

Ладислав Жак, к.э.н.

                                                                                                                 член INSOL Europe

                                                                                                                   www.zaking.cz

 

Теоретически-философские аспекты коррупции

Вначале следует определить, что под коррупцией будет подразумеваться все, что повреждает, нарушает или деформирует определенную структуру с целью улучшить свое положение не только за счет других участников, но и за счет самой структуры.

Отправным пунктом при поиске значения этого понятия является, естественно, латынь, где слова, с основой „corrup“ или „corrum“ означают что-то в связи с повреждением, разладом или нарушением. Это распространяется даже на совращение как нарушение морали. Современные латинские словари уже однозначно приводят также перевод прямо в смысле коррупции. Важно также отметить кажущуюся несомненность того, что необходимым условием коррупции является существование и функционирование ее объекта. Речь идет об акцентировании приоритета симбиоза и симбиотических отношений над их разрушением. [1]

Важно взглянуть на какое-либо природное или общественное явление без злобы и предвзятости. Сегодня о коррупции говорит каждый. Говорят о ней и в общественном и в частном секторе независимо от того, политическая ли это сфера, государство, корпорации, предприниматели, гражданское общество, средства массовой информации, или, наконец, даже отдельные граждане.

Коррупция - это явление, не характерное для какого-то конкретного общественного устройства. В записях, касающихся конкретной эпохи, можно отыскать, что коррупция расцветала в течение всей истории человечества. С субъективной точки зрения не важно, почему это происходит.

С одной стороны мы знаем, что, как говорится, «плохо не клади, вора в грех не вводи», то есть, что объективное состояние дел пробуждает в человеке абсолютно естественное желание приобрести выгоду путем наименьшего сопротивления, но с другой стороны, мы также знаем то, что среди нас есть отдельные люди, которые умеют создавать такие возможности не только для самих себя.

Важно другое - разобраться в том, что же лежит в основе того, что коррупция не только у нас так преуспевает. Поэтому вначале стоит напомнить некоторые общие закономерности, являющиеся общими для культурной и естественной эволюции среды, которая нас окружает и питает. [2]

1)      Среда имеет тенденцию к увеличению собственной сложности и к последующим коллапсам.

2)      Среда упорядочена, кроме всего прочего, так, что ее составные части ищут для нее наиболее выгодное положение путем наименьшего сопротивления.[3]

3)      Среда упорядочена также иерархически посредством сосуществования подобных более или менее сложных частей и не иерархически, а через взаимодействие подобных и раз отличных равноценно сложных частей.

4)      Более сложные части среды могут завладеть подобными им менее сложными частями этой среды, но не могут без них существовать.

5)      Части среды без разнообразия, неоднородности (diversity) или просто без разнородности существующих возможностей своего дальнейшего развития не могут ни сохраниться, ни выжить.[4]

Наша среда в своем абсолютном большинстве состоит (сформирована) из организаций, в которых совершенно четко функционируют подчиненный и господствующий интерес, а также его носители. Власть, представляемая господствующим интересом, распространяется при помощи каналов распределения, которые в зависимости от сложности имеют большее или меньшее количество своих носителей. Если бы все функционировало совершенно, то произошло бы абсолютное овладение и фактический детерминизм в отношении подчиненного и господствующего, что находится в противоречии с закономерностью 5).

Существует два источника неопределенности. Во-первых, - искусственный, являющийся результатом регулирования господствующего интереса, проводимого в целях предотвращения детерминистского застывания организации. Во-вторых, - естественный, который состоит в том, что как некоторые носители подчиненного интереса, так и некоторые дистрибьюторы господствующего интереса имеют тенденцию в соответствии с закономерностью 2) улучшить собственное положение за счет господствующего интереса. Иногда к ним присоединяются также некоторые представители господствующего интереса. Этим они создают каналы перераспределения как оппозицию распределительных каналов и тем самым повышают неупорядоченность. Таким образом, очевидно, что системы власти создают господствующие, распределительные, подчиненные и перераспределительные группы по интересам. Это разделение участников властного процесса является полностью объективным, так как без какой-либо указанной группы властный процесс как целое не может ни существовать, ни функционировать.

Именно совместная эволюция распределения и перераспределения, правил и практики или know-how и know that, прескрипция и дескрипция, совместная эволюция того, что должно было бы быть и того, что есть, которая является источником процессов самоорганизации и движения в организации и помогает обеспечивать ее существование, зачастую независимо от воли господствующей группы по интересам. Подобным образом исключено самостоятельное существование и функционирование любой указанной выше группы. Остается добавить, что, применительно к обществу, иерархически упорядоченные части среды позволяют объединять с определенной целью большое количество людей и приносить, прежде всего, за счет подчиненных, значительный эффект господствующим людям. Иерархические системы, устраняющие недостаток центрального распределения ценностей и приносящие выгоду, которую можно присвоить за счет других, автоматически являются объектами коррупции. К сожалению, современные общества, которые основаны на значительном объеме перераспределения самых различных стоимостей являются почти идеальными источниками соблазна получить что-нибудь в обход действующих правил. Дотационная система ЕС (как, впрочем, и система трансфертов в России) – это типичный пример этого. Перераспределение в этом случае трудно отделить от коррупции, так как она по существу является перераспределением (редистрибуцией).

Здесь было бы уместно вспомнить о таких понятиях как «дилемма общественного достояния», «трагедия общего пастбища» и др., которые рассматривают коррупционное поведение, хотя об этом мало упоминается, так как под коррупцией все еще зафиксирована картина тайно передаваемого конверта. Если заняться изучением всевозможных теоретических рекомендаций к вопросу, как справиться с трагедией общего пастбища, то можно увидеть, что уже само моделирование данной ситуации, допускает серьёзные ошибки в исходных предпосылках. Имеется в виду, прежде всего то, что люди интерпретируются исключительно как рациональные эгоисты, единственной целью которых является максимизация прибыли. Другой важной предпосылкой является мнение, что разработка правил, ограничивающих эту их мотивацию, – это сравнительно простая задача, причем даже в универсальном виде без учета конкретных условий. Третьим ошибочным предположением является то, что организация обязательно требует центрального управления.

Эти предпосылки постоянно возвращаются к основам всевозможных теорий, ищущих решение трагедии «общего пастбища»[5], несмотря на то, что ни одна из них никогда не была подтверждена.

С практической точки зрения видно, что решение не состоит ни в предоставлении «пастбища» невидимой руке рынка, ни в централизованном и планомерном общественном, чаще всего, государственном контроле.

Эксперименты и практика подтверждают, что много «общих пастбищ» функционирует довольно хорошо там, где люди имеют возможность договариваться и не находятся под внешним давлением. Короче говоря, люди способны справиться с этой проблемой намного лучше, хотя часто «ad hoc», сложно и коряво, чем какая угодно самая элегантная теория. Иными словами, естественное человеческое поведение, сформированное воспитанием, в целом ряде примеров является, при решении вопроса ценного и общественного достояния, более действенным и успешным, чем человеческое действие согласно теоретическим научным или идеологическим правилам, теориям или парадигмам. Если и следует что-то отметить, так это влияние ограниченной человеческой иррациональности, и поэтому прямо предлагается возлагать управление «пастбищем» не на какой-то центральный авторитет, а на децентрализованное, полицентрическое управление. Важным аспектом здесь является условие, чтобы это управление было с «пастбищем» связано, а трагедия «пастбища» имела влияние на жизнь управляющих и их семей.

Теперь важно объяснить существование и функционирование не иерархически упорядоченных частей среды, которые мы можем поименовать также как «естественные организации». Здесь существует очень важное ограничение количества равноправных участников таких организаций. Это связано, прежде всего, с объемом человеческого мозга, который не может справиться с большим количеством человеческих взаимодействий и отслеживать в них проявление взаимности или даже справедливости. В чистом виде это составляет, где-то, порядка десяти лиц.

Из сказанного следует, что эти самоуправляющиеся сообщества, в которых гарантом соблюдения правил является каждый из их членов и в то же время все они вместе, представляют собой чрезвычайно интересный вариант человеческой организации. Однако какие-либо попытки расширить это сообщество на более нескольких десятков лиц в одной организации, не удается. Пожалуй, единственным решением является увеличение числа таких организаций, которые взаимодействуют ad hoc и не требуют структурного оформления. Уже тот факт, что такие структуры могут функционировать, указывает на одно из направлений, по которому мы можем продвигаться при снижении влияния коррупции на общество.

Для овладения проблематикой коррупции чрезвычайно важно, чтобы люди были объединены в организациях, в которых они бы следили за порядком совместно, не впадая в депрессию из-за того, что коррупция вездесуща. Такими небольшими сообществами людей коррупционная среда не только значительно ослабляется, но и, более того, теряет самоусиливающийся драйв, который может вести к абсолютному разладу.

Таким образом, вопрос состоит не в том, будет ли коррупция или нет. Современная биология доказывает тот факт, что биологическая эволюция полна явлений, которые можно определить как коррупцию внутривидовую и межвидовую. Без взаимной коммуникации как неотъемлемой ее составной части, естественная и культурная эволюции остановились бы. В основе обеих эволюций лежит интерпретация информации и успешности некоторой из них. Но на это оказывает влияние слишком много факторов, чтобы мы могли какой-либо из них исключить.

Следовательно, речь идет не только о степени коррупции, но также о ее метрике, топологии и динамике. Естественно, можно заметить, что действия участников перераспределения могут иметь несколько степеней интенсивности. От мелкой «подачки» в свой карман вплоть до уничтожения самой системы власти. Речь идет не только об интенсивности и размере перераспределения, для которых созданы барьеры, учитывая вид и размер дистрибуции. Существует целый ряд возможностей, как качественно классифицировать перераспределение. Например, следующим образом (СПР обозначает сокращение для системы перераспределения)[6]:

Паразитические СПР, то есть такие, которые никогда не овладеют всей системой власти полностью и не уничтожат ее, так как только жизнеспособность партнера обеспечивает их существование, причем они ему приносят даже некоторые выгоды, напр., охраняют его от других паразитов. Такие системы являются, главным образом, экстра легальными.

Хищнические СПР, то есть такие, которые систему власти превращают в объект собственного интереса, рано или поздно просто разрушают и поглощают его. Примером таких СПР является насильственное решение конфликтов, например, военным путем с последующим уничтожением государства. Эти действия в большинстве своем являются нелегальными, несмотря на то, что война также имеет свое место в международном праве, но это могут быть и обычные рыночные практики типа «недружественного, враждебного захвата». 

Или:

Совместимые СПР, то есть такие, которые относятся к подобному типу, смогут в данной системе власти преобладать и заменить ее, но при этом общий характер властной системы не очень изменится. Типичным примером является демократическое соперничество политических партий и, вообще, какой угодно «умеренный прогресс в рамках закона». То есть, имеются в виду, главным образом, легальные системы.

Несовместимые СПР, то есть такие, которые подобно совместимым СПР при взгляде извне кажутся абсолютно легальными, но представляют различную парадигму подхода, напр., к выходу или изменения существующей системы власти. Типичным представителем является уже указанное выше отношение менеджер - собственник и так наз. информационная асимметрия.

Остается добавить, что если степень перераспределения переходит определенную границу без того, чтобы господствующая группа приняла действенные меры против этого факта, то нужно заняться рассмотрением вопроса, может ли это касаться уже не перераспределения, а прямо распределения. Иными словами, что господствующий интерес в данной системе власти является не аутентичным, а лишь дистрибьютором власти иного господствующего интереса. Этот вопрос нужно задавать себе всегда, когда степень перераспределения превысит 20 % распределения. Эта цифра не случайная. Она исходит из того, что между господствующей и подвластной группами системы власти положение подобно отношению между двумя ступенями биологической цепи питания, причем верно то, что хищник располагает максимально 20 процентами энергии, которая доступна его добыче. Следовательно, потеря в системе на этом уровне означает прямую угрозу для хищника, если конечно его кто-то другой тайно не кормит.[7]

Необходимой и важной частью является также ответ на вопрос, что со всем этим можно действительно делать. Ответ прост и сложен одновременно.

Сначала необходимо подчеркнуть, что все политические, предпринимательские и гражданские почины, направленные против коррупции или даже на борьбу с коррупцией являются лишь кулисой, за которой в действительности беззастенчиво коррумпируют и воруют.

Многие подобные антикоррупционные инициативы финансируются именно с этой целью. Беспрерывные отчеты об интенсивности антикоррупционных мер согласно самым различным международным стандартам и их последующей сертификации не могут не быть, например, в рамках ЕС, где бессмысленные дотационные механизмы образуют центр тяжести коррупционных действий, ничем иным, как пресловутым фиговым листком.

Проблема в том, что в государствах-членах ЕС власть находится полностью вне структуры ЕС и поэтому механизмы власти посредством дотаций не только получают деньги, но, кроме того, ослабляют и осмеивают европейскую интеграцию.

В настоящее время в устранении причин коррупции не заинтересована никакая власть, поэтому достичь можно только частичных и местных успехов. Наоборот, нужно подчеркнуть, что коррупция является важной тактикой борьбы за власть, из чего следует, что она не появляется естественным путем в рамках необходимости удержания разнородности, а что эта объективная тенденция, конечно же, поддерживается остальными системами власти с целью усовершенствовать и расширить своей власти. Опять же это делается путем поиска наименьшего сопротивления, так как это происходит в природе.

При этом имеются в виду три основные системные задачи, которые составляют одно целое, одна без другой не имеет смысла и ни одна из них не является приоритетом. Это все как целое нужно последовательно применять в конкретном моральном контексте. Общей идеей этих задач является принцип субсидиарности и приоритета симбиотических взаимодействий. Конкретно имеется в виду максимальное ограничение возможности решать проблему недостатка централизованно, издали и сверху путем пайковой системы и последующего ограничения возможности перенаправить как угодно запланированные вертикальные потоки самых различных выгод и дотаций. Первым методом является устранение недостатка как такового, что вообще невозможно, а вторым методом является ограничение вертикальных потоков.

Первой задачей является создание таких общественных институтов, которые бы функционировали на основе ясных правил и без контакта с клиентами, например, налоговой системы, автоматически удерживающей определенный процент из сумм, поступающих на специальный счет, на который клиент обязан переводить все доходы.

Второй задачей является предоставление максимально возможной свободы и ответственности за надлежащий ход общества, естественных самоуправляющихся сообществ и семей, а также контроль за тем, чтобы решения в вопросах недостатка принимались в первую очередь там, где он действительно появился, чтобы результат такого решения прямо касался тех, кто принимал это решение. Хорошим примером может быть долевое составление бюджета, коллективное финансирование и другие формы финансирования толпой (crowdfunding).

Третья задача – это передача ответственности в руки граждан и вера в их природную скромность, в жажду признания и лучшую жизнь, а также влияния воспитания на их гражданскую позицию. Нельзя не вспомнить и о влиянии веры и иных видов идейного объединения людей. Важно также право общественного контроля.

Какие-либо системные меры не будут иметь воздействия, если не будут реализовываться в конкретном моральном кодексе, который должен был бы стать определенным ингибитором стремления к лучшему любой ценой.

Ключевым качеством любого морального контекста должно быть подобие золотого правила «не делай другим того, чего не хочешь, чтобы другие делали тебе».

Самые совершенные общественные институты и организации не могут заменить отсутствие человечности, морали и общественных добродетелей. Гражданское и общественное воспитание являются ключевыми также потому, что коррупционная коммуникация, в конце концов, всегда происходит между двумя людьми, каждый из которых имеет возможность эту коммуникацию прервать.

Именно отсутствие гражданского и этического воспитания, которое воспринимается общественными авторитетами и отдельными гражданами как что-то устаревшее, местное и нелиберальное, имеет решающее влияние на современный вид и динамику коррупции в обществе. Большой акцент, напротив, делается на образование, причем упускается из виду то, что образование не является гарантией моральных поступков. Как раз наоборот, оно зачастую пробуждает чувство превосходства, является возбудителем целого каскада техник злоупотребления своего положения по отношению к более слабым. Образованные люди без морали бывают самыми плохими «депривантами»?[8]

Нужно решительно напомнить, что не только реальный социализм, но и самые большие педагогические авторитеты человечества всегда подчеркивали взаимосвязь воспитания и образования, которую многие из нас помнят под понятием «воспитательно-образовательный процесс». Четверть столетия назад его радостно отвергли вместе с реальным социализмом, а воспитание было постепенно превращено в нечто, что к приличному обществу не относится и должно остаться в семье.

В заключение еще осталось место для примечания, которое носит более общий характер и выходит за рамки проблематики коррупции, но касается целого ряда областей человеческой деятельности. Имеется в виду сильная тенденция исходить лишь из того, что нужно рассчитывать только на позитивные, положительные и, в конце концов, хорошие, взаимосвязи, коннотации и результаты.

Нельзя, однако, обойти внимаем тот факт, что негативные, отрицательные и, наконец, также плохие взаимосвязи, коннотации и результаты, (включая коррупцию) способны генерировать потенциалы, которые могут быть точно таким же действенным источником движения, как положительные, а зачастую даже еще лучшими.

Положительные результаты могут быть источником плохого негативного и наоборот.

В этой связи стоит вспомнить о шутке «реального социализма», что «проблема – это основной источник общественного движения». То же самое имеется в виду в известном выражении Макиавелли о том, что страх – это намного более надежный источник лояльности, чем какая-либо симпатия, любовь и дружба.

Мы не очень хорошо умеем работать, в частности в экономике и этике, со злом. В конце концов, достояние как основное понятие экономики звучит на языках отцов-основателей классической экономии как Gut или good, или достояния как Güter и goods. То есть речь идет о «благах».[9]

Справедливости ради стоит заметить, что мы не знаем, что такое хорошо, а что такое плохо и что с ними делать. С категориями, множествами, монадами, загадками и т.д. очень трудно работать в науке, которая построена главным образом на дуальных определениях.

Коррупция – это нечто подобное терроризму. Это лишь две различные тактики удержания и приобретения власти. Криминализация коррупции означает только то, что кто-то присваивает себе право одно перераспределение определить как хорошее, а другое как плохое. Можно также говорить о том, что «перераспределение перераспределения» является плохим, но никто не знает, какое из них хорошее, а какое плохое. Часто смена полюсов между хорошим и плохим – это только вопрос времени. Дотации в ЕС являются в этом смысле хорошим примером. США шесть десятилетий эффективно преобладали в мировой экономике сначала в «бреттон-вудской» системе при помощи избытка, точно так же, как потом после ее окончания – при помощи государственного и торгового дефицита.[10] Власть зависит от двух процессов: от создания сальдо и согласия с его распределением. Коррупция и перераспределение умеют нападать на оба процесса.

Криминализация коррупции, которая касается отдельных действий, в значительной степени бессмысленна. Более действенной формой исключения последствий коррупции является использование ее энергии для усиления процессов, которые она сама нарушает. Речь идет о действиях в духе традиций чешского патрона, св. Прокопа, который сумел запрячь черта в плуг и принудить его пахать. В этом смысле криминализация коррупции – это скорее то же самое, как запрячь лошадь сзади воза.

Наиболее эффективным средством здесь опять же кажется перераспределение коррупции, которое будет циклически подключено к исходному процессу перераспределения. В этой связи баланс коррупции только с виду негативный. Все зависит от того, кому и чему она служит.

С точки зрения идеи о бесконечности космоса можно с необходимостью предположить,  что добро и зло в нем бесконечно, а из теории бесконечности следует, что если даже к бесконечности что-либо прибавить или отнять, то она останется все той же бесконечностью[11].

Таким образом, с этой точки зрения какое-либо моральное усилие должно было бы быть напрасным. Но это не совсем так. Сущность того, о чем здесь идет речь, является разделение, распределение добра и зла в нас и вокруг нас. А именно это зависит, прежде всего, от нас самих.

Определенный оптимизм вселяет в нас, наконец, и тот факт, что для того чтобы что-то могло быть нарушено, повреждено и коррумпировано, оно должно на основе симбиоза и сотрудничества сначала появиться, укрепиться и функционировать. Только от нас зависит, что мы создадим, и только мы будем решать, что из этого разрушим.

 

 

Список литературы:

 

1)Ashby W., An Introduction to Cybernetics, Chapman and Hall, London, 1956

2) Barrow J., The Infnite Book, Jonathan Cape, London, 2005

3) Bateson G., Mind and Nature: the necessary unity, Bantam Book, 1988

4) Koukolík F., Vzpoura deprivantů (Бунт депривантов), Kosmas, Praha, 1996

5) Lhotský, J., Symbiotický vesmír (Симбиотическая вселенная), Academia, Praha, 2014

6) Sedláček T., The Economy of Good and Evil, Oxford University Press, 2011

7) Veroufakis Y., The global Minotaurus, Zed Books, London, New York, 2013

8) Жак Л., Формирование систем безопасности организаций, диссертация, ВШПП Москва, 2012

 

 

 

 

 

České novinky1.eu